Также он обращает внимание на банданны, которые носил Тупак. “Он надевал красную, когда тусовался с Crips, и синюю, когда с Bloods - чтобы, когда он был с Crips, Bloods не думали, что он принадлежит к Crips, и наоборот. Ведя себя таким образом, Тупак ходил по лезвию бритвы. Но зато они понимали, что он в первую очередь был Рэппером”. Mopreme вспомнил характерный случай. “Однажды произошла разборка в магазине Comedy Store. Одна из банд искала его, и Тупак, одев пуленепробиваемый жилет и взяв свое оружие, вышел к ним. Он сказал: 'Вы искали меня? Я здесь!' После этого, - добавил Mopreme, - пораженная таким поведением банда больше не беспокоила его. Этот случай стал легендой, но действительность была гораздо сложнее. Watani Tyehimba сказал мне, что это была группировка “Rolling Sixties”, входящая в состав Crips, с которой у Тупака были неприятности, и что он сам и Мутулу Шакур общались по этому поводу с их лидером. “Я делал это с улиц, а Мутулу делал это из тюрьмы, и все вместе мы взяли ситуацию под контроль. Тогда Тупак пошел к Crips. После этого банда получила приказ не трогать его”. Об этом поразительном случае Tyehimba сказал: “Это было мужественно”.

В бурном 1993 г. с Тупаком случилось множество инцидентов, связанных с насилием, о которых много говорили в обществе. Но ни один из них не иллюстрирует так ярко то, что Тупак стал идеальным образцом гэнгста-рэппера, как его арест за стрельбу в двух полицейских не при исполнении в Атланте. Полицейские, как расскажет он позже, приставали к чернокожему водителю. Обвинения были ослаблены, когда выяснилось, что полицейские были выпивши и сами спровоцировали инцидент, и, кроме того, свидетель обвинения сообщил, что пистолет, которым один из полицейских угрожал Тупаку, был конфискован ранее во время одного из обысков (не связанных с Тупаком - прим. МарСа) и затем украден из шкафа с уликами. Стрельба в Атланте сделала Тупака героем для одних и демоном для других. "Они вели себя как хулиганы и достали свое оружие первыми", говорит Мутулу Шакур о полицейских. Ответные действия Тупака "окончательно закрепили за ним статус не только рэппера, но и человека, который верен своим принципам. После этого его слушатели признали Тупака “настоящим”, а те, кому он не нравился, стали его уважать".

Однако правоохранительные органы и политические консерваторы, которые были наиболее шумными критиками рэпа, считали, что Тупак не только распространяет бунтарские идеи в своей лирике, но и действует соответственно. Гэнгста-рэп вызывал беспокойство у правоохранительных органов в стране по меньшей мере с 1989 г., когда сотрудник ФБР по общественным вопросам написал письмо в адрес Ruthless/Priority Records, которые распространяли записи группы N.W.A. (Niggaz With Attitude). ФБР было наиболее обеспокоено песней “Fuck Tha Police”. “Защищать насилие неправильно, и мы выражаем протест таким действиям”, написал сотрудник ФБР. В 1992 г. полицейские круги и их союзники (наиболее заметно - вице-президент Квейл) осудили Time Warner за то, что они выпустили песню Ice-T, которая называлась “Cop Killer”. В следующем году Time Warner разорвала контракт с Ice-T, аргументируя это творческими разногласиями. Грегори Уайт (Gregory White) из LAPD (Лос-Анджелесский Департамент Полиции), который работает в отделе п о борьбе с организованной преступностью, объясняет, что гэнгста-рэп является проблемой, беспокоящей правоохранительные агентства, из-за того, что он часто приводит к преступным действиям. “Рэп - это способ отмывания грязных денег, полученных от продажи наркотиков”, говорит он. Согласно Уайту, некоторые рекорд-компании обеспечивают прикрытие для банд. Но он добавляет, что враждебная антиполицейская риторика рэп-музыки рассматривается особенно пагубной.

Charles Ogletree Jr., черный адвокат, профессор Юридической Школы Гарварда, который представлял Тупака в ряде дел в последний год его жизни, отмечает, что “люди в правоохранительных органах не только испытывают неприязнь к Тупаку, но и относятся к нему с презрением. Он говорил, 'Я понимаю вашу боль, знаю ее источник и могу рассказать вам, что делать с этим'. Полицейские знали его по имени, Боб Доул (Bob Dole) упоминал его по имени”. Мутулу Шакур считает, что его собственные отношения с Тупаком были причиной продолжающегося беспокойства правоохранительных органов. Мутулу, который носил длинные дредлоки и был уважаем черными националистами, был мишенью для ФБР и других полицейских агентств в течение многих лет до грабежа Brink. Во время суда федеральный окружной судья подтвердил, что “права доктора Шакура были нарушены программой COINTELPRO”. (COINTELPRO проводилась ФБР, чтобы нейтрализовать черных лидеров-активистов, а также некоторых экстремистов правого крыла.) Недавно, при обстоятельствах мало отличающихся от случая с Джеронимо Праттом (Geronimo Pratt), Мутулу было предоставлено разрешение подать заявление о начале нового суда на том основании, что были обнаружены свидетельства, указывающие на то, что правительство скрывало информацию, которая могла бы быть благоприятной для его защиты. Весной 1994 г., приблизительно через шесть месяцев после того, как Тупак стрелял в полицейских в Атланте, Мутулу был переведен из колонии в г. Льюисбург, Пенсильвания, в федеральную тюрьму усиленного режима в г. Мэрион, Иллинойс, а оттуда в самое строгое учреждение страны во Флоренции, Колорадо. В меморандуме, написанном в феврале 1994 г., начальник колонии в Льюисбурге утверждал, что Мутулу необходим “контроль, который обеспечивается тюрьмой Мэрион”, частично из-за его “внешних контактов и влияния на черную молодежь”. Мутулу убежден, что Тупак стал “громоотводом” после того, как он стрелял в полицейских в Атланте. “Лишенные гражданских прав - молодые чернокожие, бедные и безнадежные - не имеют лидера, - сказал Мутулу. - Их герои - герои культуры и спорта. Никто - ни Jesse Jackson, ни Ben Chavis, ни Louis Farrakhan - не оказывают такого сильного влияния на них, как рэпперы. Так что, после того, как Тупак противостоит белому полицейскому, стреляет в него, выигрывает сражение, остается невредимым и продолжает говорить вещи, которые говорил - решение уничтожить доверие к нему очевидно”.

Случайно или нет, но приблизительно через две недели после стрельбы в Атланте произошло кое-что, наилучшим образом способное убрать Тупака из виду - и это, в конечном счете, приведет к его гибели. Во время съемок фильма “Above the Rim” в Нью-Йорке Тупак общался с музыкальным промоутером Jacques Agnant’ом, уроженцем Гаити. Тупак играл роль гангстера по имени Birdie и говорил друзьям, что общение с Agnant’ом помогает ему в создании образа Birdie, также как общение с бандами Южного Центра обеспечивало его материалом для лирики. “Он сказал, что он изучал Жака, что Жак и был Birdie”, вспоминает Watani Tyehimba. Но Tyehimba был встревожен этими отношениями и хотел, чтобы Тупак держался от него на расстоянии. “Я сказал об этом Тупаку после первой встречи с Жаком, Чарльз Фуллер тоже, все говорили ему, что он должен держаться от Жака подальше”. Тупак игнорировал предупреждения. “У Жака были золотые и бриллиантовые драгоценности, - говорит Man Man. - У него были деньги, хороший BMW. Он мог взять вас в любой клуб. Пак тогда только еще становился известным и не мог посещать все клубы. Жак потратил четыре или пять тысяч долларов на Тупака в начале - он просто поразил его”. По свидетельству тех, кто знал Agnant’а, Мадонна (с которой Тупак позже станет достаточно близок) была одной из знаменитостей, друживших с Agnant’ом.

14 ноября 1993 г. Jacques Agnant и Тупак поехали в Nell’s, клуб в центре Нью-Йорка. Друг Agnant’а, представившийся только как “Тим”, познакомил Тупака с девятнадцатилетней девушкой по имени Ayanna Jackson. Она проявляла интерес к нему, они вместе танцевали, потом она занималась оральным сексом с Тупаком прямо в углу танцпола. Затем они поехали к нему в отель, где занимались сексом. На следующий день она позвонила и оставила много сообщений на его автоответчике, говоря, помимо прочего о том, что она наслаждалась его удалью.

Спустя четыре дня, 18-ого ноября, она снова приехала к нему в номер в отеле. Там она обнаружила Тупака, Man Man’а, Agnant’а и его неизвестного друга. Они все смотрели телевизор в гостиной комнате, а затем она и Тупак вместе пошли в спальню. То, что последовало дальше, вызывает споры: Jackson утверждает, что ее заставили заняться оральным сексом с Тупаком, в то время как Agnant частично раздел ее и схватил сзади, и что потом ее заставили заняться оральным сексом с другом Agnant’а, в то время как Тупак держал ее. (Man Man, как она утверждала, не касался ее.) Тупак утверждал, что он вышел из комнаты, когда вошли другие, и не видел, что случилось. В любом случае, Jackson свидетельствовала, что она ушла из номера в слезах, и что Agnant велел ей успокоиться, говоря, что он “будет испытывать крайне неприятное чувство, если увидит, что то, что случилось с Майком [Тайсоном], случится и с Тупаком”. То есть, женщина обвинит его в изнасиловании, что Jackson незамедлительно и сделала. Она обратилась к охране отеля, которая вызвала полицию. Тупак, Man Man и Agnant были арестованы (друг Agnant’а уехал). Обвинительные акты включали обвинения в изнасиловании, а также хранении оружия (в номере были найдены два пистолета).

Адвокат Agnant’а Paul Brenner, который много лет представлял Patrolmen's Benevolent Association (Благотворительная Ассоциация Полицейских), обратился в суд с ходатайством, чтобы дело его клиента рассматривалось отдельно от дела двух других обвиняемых на том основании, что только Тупак и Man Man обвинялись в незаконном хранении оружия, и что обвинительный акт был ошибочно объединен. Прокурор не возражал против этого - адвокаты Тупака говорят, что это весьма необычно - и судья разрешил. Очевидно, после того, как дело Agnant’а было отделено, Тупак стал считать, что Agnant был правительственным информатором и подставил его. Подозрения Тупака неизбежно подтверждались опытом его огромного семейства. “Жак не нравился мне”, - говорит Watani Tyehimba, который считает себя особенно чутким к присутствию тайных агентов из-за его длинной истории с Пантерами и тем, что он узнал из файлов COINTELPRO, полученных через Freedom of Information Act.

Однажды ночью в ноябре 1994 г. (во время суда над Тупаком и Man Man’ом), Тупак был в клубе вместе с актером Микки Рурком и другом Рурка A.J. Benza, репортером газеты “Daily News”. Тупак сказал Benza, что он уверен в том, что Agnant подставил его. Пару дней спустя Benza написал статью, где упоминалось, что Тупак сказал ему, что Майк Тайсон звонил ему из тюрьмы, чтобы предупредить о том, что Agnant - это “плохие новости”.

Ночью 30-ого ноября, в то время как присяжные медлили с вынесением решения, Тупак поехал в музыкальную студию Times Square, чтобы прочитать рэп для артиста Lil’ Shawn, который, согласно Man Man’у, был связан с Agnant’ом.

Когда Тупак и его спутники вошли в фойе студии, трое чернокожих мужчин проследовали за ними, достали оружие и приказали лечь. Тупак потянулся за своим пистолетом, который он обычно носил на поясе. Тогда эти люди пять раз выстрелили в Тупака, схватили его золотые драгоценности и убежали. Убежденный, что стрельба также была подстроенной, и что нападавшие возвратятся, чтобы закончить работу, Тупак выписался из больницы через несколько часов после операции и тайно уехал в дом актрисы Жасмин Гай (Jasmine Guy), чтобы там подлечиться. Когда перевязанный и в инвалидном кресле он возвратился в зал суда, он был оправдан по нескольким пунктам обвинения (в т.ч. в хранении оружия), и осужден по обвинению в изнасиловании - конкретно за то, что трогал задницу Ayanna’ы Jackson без ее на то желания. Залог был определен в размере трех миллионов долларов, и Тупак был заключен в тюрьму.

7 февраля 1995 г. он был приговорен к лишению свободы на срок от 1,5 до 4,5 лет. Спустя несколько месяцев, обвинительный акт Jacques Agnant’а был отклонен, а он признал себя виновным по двум пунктам. Когда я спросил Мелиссу Моргес (Melissa Mourges), помощника районного прокурора, которая вела дело против Тупака, почему с Agnant’ом дело сложилось таким благоприятным способом, она сказала, что Ayanna Jackson “отказалась проходить через это дело снова”. Jackson, однако, выставила после суда гражданский иск против Тупака. (Иск был впоследствии улажен.) Адвокат Agnant'а Пол Бреннер (Paul Brenner) полагает, что Тупак не должен был быть осужден. “Это было очень слабое дело, - говорит он. - Многое происходило в Nell’s”. Бреннер подозревает, что это полиция подкинула оружие, которое нашли в номере отеля. “Я работал на P.B.A. в течение десяти лет, я знаю полицию... У меня есть друзья в полиции, - говорит он. Но у Тупака не было друзей в полиции. Я не знал ни одного полицейского, кто мог бы сказать доброе слово о Тупаке”. Убеждение Тупака, что Agnant подставил его, кажется, только усиливалось со временем. Он предал это гласности на своем последнем альбоме “Don Killuminati”:

I hope my true mutha-fuckas know
This be the realest shit I ever wrote...
Listen while I take you back
and lay this rap
A real live tale
About a snitch named Haitian Jack (доносчик по имени Гаитянский Джек)
Knew he was working for the feds.... (он работал на федералов)
Set me up (подставил меня)
Wet me up (замочил меня)
Nigga stuck me up.

Agnant выдвинул иск с обвинением в клевете против Тупака, Death Row, Interscope, продюсера и инженера звукозаписи, издающей компании. Ayanna Jackson всегда утверждала, что она не была вовлечена ни в какой заговор. Какую роль Agnant, полиция, или, возможно, любая другая правительственная организация играли в случае с обвинением Тупака в изнасиловании, можно только предполагать. Но одно ясно: как только механизмы системы правосудия были приведены в движение, Тупак был наказан больше за то, кем он был - харизматическим гэнгста-рэппером с политической позицией, чем за то, что он совершил. Мелисса Моргес, кажется, разделяла предубеждение многих полицейских по отношению к Тупаку. Charles Ogletree говорил в своем обращении, что ее поведение было настолько пагубным (она называла Тупака “головорез” (thug) и др.), что новый суд был гарантирован только на одном этом основании. Установление залога в три миллиона долларов, прокомментировал Ogletree, было “негуманным”, а приговор “не соответствовал вине”. Тупак был направлен в Clinton Correctional Facility в Dannemora, Нью-Йорк, тюрьму с усиленным режимом. “Все это дело, - сказал Ogletree, - сильно попахивает неадекватностью".

В самом начале тюрьма предоставила Тупаку своего рода передышку, высвобождение от безумного, перегруженного существования, которое он создал для себя. На свободе он крепко выпивал и постоянно курил марихуану. Теперь же его разум был чист. И в Dannemora он был свободен от требований своей музыки. Его гэнгста-рэп был “ролью”, говорил он. Он подготовил треки для нового альбома “Me Against The World” еще перед тем, как был заключен в тюрьму и, закончив его, он сказал журналу Vibe: “Я могу быть свободен. Если вы делаете рэп-альбомы, вы должны тренировать себя. Вы должны постоянно быть в образе. Вы видели рэпперов, говорящих жесткое дерьмо, которые потом в костюмах присутствуют на American Music Awards. Я не хочу быть ниггером такого типа. Я хочу быть реальным. Я думаю, что я так и делаю. Но... пусть кто-то еще представляет это. Я представляю это слишком сильно. Я жил этой жизнью головореза (thug life)”.

Успокоившись, поразмыслив о событиях, которые привели его к лишению свободы, он сказал, что понял, что “даже притом, что я невиновен в том, в чем меня обвинили, я виновен в способах, которыми я действовал..., я столь же виновен в бездействии, как в совершении этих вещей”. Он принял вину за то, что не вступился за Ayanna Jackson. “Мне стыдно - я хотел быть принятым и не хотел, чтобы мне был причинен вред, поэтому я ничего не сказал”.

В апреле 1995 г., в то время, когда он все еще был в тюрьме, он женился на Кейше Моррис (Keisha Morris), с которой он встречался около шести месяцев, прежде чем был помещен в тюрьму. Чрезвычайно ответственная и рассудительная, она ходила на учебу и держалась за свою работу; она не курила марихуану; и она не стала сразу же заниматься с ним сексом. Моррис сказала мне, что на их первом свидании они смотрели кино, а затем Тупак уговорил ее остаться в его номере в отеле. Тогда она настояла на том, чтобы лечь в постель полностью одетой, он возразил только, что “ты могла бы снять свои тапочки”. В письменном показании Тупак так описал свою новую жену: “Ей двадцать два, она - скорпион, она... только что закончила колледж John Jay со степенью в криминалистике, и она собирается идти в юридическую школу..., она хорошая, тихая, честная, она - хорошая девушка. Она моя первая и единственная подруга, которую я когда-либо имел в своей жизни, и теперь она - моя жена”.

Тупак и Моррис говорили о переезде в Аризону, о том, как они назовут детей. Он начал приводить в порядок свои финансы и попытался уладить многочисленные судебные иски, выставляемые против него по всей стране. Но в неприступных, почти феодальных застенках Clinton Correctional Facility его усилия казались все более и более тщетными. Его адвокаты подавали обращения по его делу, и при тех обстоятельствах ему можно было бы позволить внести залог, но офис районного прокурора боролся с его правом сделать это, и слушания тянулись месяц за месяцем. То, о чем он говорил вначале, когда был в Rikers Island, как о "подарке" тюрьмы - передышка и самоанализ - теперь было омрачено кошмаром лишения свободы.

“Dannemora была сущим адом, ему дали срок от одного до четырех лет, и при этом они помещают его в тюрьму с усиленным режимом!”, - говорит Stewart Levy, один из его адвокатов. Levy вспоминает, как однажды он посещал Тупака в тюрьме: “Когда Тупак вошел в комнату для посетителей, у него проверили задний проход. Я провел с ним шесть часов на виду у охраны. Потом охранники начали фальцетом звать его: 'Тупак! Тупак!', размахивая своими руками в резиновых перчатках и как бы маня его пальцем: 'Пора! Время вышло!'. Какой смысл был в повторной проверке заднего прохода, если мы сидели на виду у охраны, кроме того, чтобы унизить его?”. Yaasmyn Fula, знавшая Тупака еще с тех пор, как он был ребенком, часто посещала его в тюрьме. Она вспоминает: “Для него это были ужасные переживания - быть пленником в ужасающей ситуации, охранники, угрожающие убить его, заключенные, угрожающие убить его... Он говорил: 'Никогда еще меня так не унижали, как в этой тюрьме'”.

Существовали и другие факторы, которые усиливали его обеспокоенность своим пребыванием в тюрьме. Он был кормильцем для большого семейства - для своей матери, сестры, ее ребенка, своей тети, ее семьи и многих других. Айрис Крюс (Iris Crews), один из его адвокатов по делу об изнасиловании, вспоминает, как однажды в суде она увидела Тупака, всего увешанного детьми, которые не слезали с него в течение всего перерыва. Он сказал ей: “Если я не буду работать, этим детям нечего будет есть”. “Он сам был лишен детства, а затем, в двадцать лет, ему пришлось содержать двадцать человек”, сказала она. Кроме того, ему приходилось оплачивать огромные судебные издержки по всей стране. Спустя шесть месяцев в тюрьме, несмотря на деньги, полученные авансом от Interscope, средства Тупака были исчерпаны.

Death Row Records предложила решить все финансовые проблемы Тупака. Death Row была основана Шугом Найтом и рэп-продюсером Dr. Dre в 1992 г. До этого Найт был звездой футбольной команды Университета Невады. Он вырос в Комптоне в Южном Центре Лос-Анджелеса.

В конце восьмидесятых он работал телохранителем в начинающей расцветать в то время рэп-сцене Лос-Анджелеса и, в конце концов, подружился с Dre, который был тогда членом группы N.W.A. Найт убедил Dre в том, что рекорд-компания обманывает его, и он должен уйти. Говорят, что Найт угрожал продюсеру Dre бейсбольной битой, чтобы разорвать его контракт. Выпуск альбома Dre “The Chronic” вскоре после того, как Death Row была сформирована, помог сделать компанию главной силой. К лету 1995 г. это была одна из ведущих рекорд-компаний в мире рэп-музыки. "Шуг и Dre действительно были волшебной комбинацией”, сказал мне черный администратор, который работал тогда в одной из крупнейших музыкальных компаний. Им доверяли на улицах. “Белым или черным администраторам независимо от того, что они думали, не доверяли. Мы слишком консервативными для них”. А Найт был отличным менеджером. “Казалось, что он никогда не спал. Он инстинктивно чувствовал, в чем может заключаться конкурентоспособность людей. Он мог мотивировать Dre закончить то, что он начал. Он не принимал в качестве ответа “нет”. Dre придумывал идеи, а Шуг делал все, чтобы их осуществить”.

Своим появлением Death Row была обязана Interscope. Jimmy Iovine и Ted Field решили финансировать Death Row и распространять ее продукцию в 1992 г., когда другие компании отказались. Один администратор крупной студии, которая отвергла предложение о совместной деятельности с Death Row, сказал мне, что он и его коллеги чувствовали, что “жизнь слишком коротка”, чтобы пойти на риск, который, как они полагают, принесло бы им сотрудничество с Death Row. “Джимми удобно с гангстерами, он может иметь с ними дело, это не беспокоит его, - сказал администратор. - Он - уличный парень”. Iovine - сын бруклинского портового грузчика, который, как многие говорят, стремился стать следующим Дэвидом Геффеном - хотел быстро сделать карьеру, он был нетерпелив сначала к своему новому бизнесу. Он рисковал и пожинал вознаграждение: гэнгста-рэп, оказалось, был золотой жилой.

Но порочная связь с Death Row продолжала вызывать упреки критиков и рассердила акционеров. Time Warner уступила подобному давлению, когда разорвала контракт с Ice-T в 1993 г. К началу 1995 г., однако, прибыльность гэнгста-рэпа, казалось, перевесила весы жадности и страха. Когда Time Warner обсуждал увеличение своей доли в Interscope с двадцати пяти процентов до пятидесяти, они добивались гарантии, что отношения с Death Row продолжатся. Потом, в конце весны 1995 г., Time Warner снова подверглась нападкам из-за причастности к гэнгста-рэпу, на сей раз объединенными силами Уильяма Беннетта (William Bennet) и Делорес Такер (C.DeLores Tucker), председателя Национального Политического Конгресса Черных Женщин. Такер, указывая на Тупака, Snoop Doggy Dogg, и Dr. Dre (последние оба с Death Row), из которых все имели проблемы с законом, заявила, что “Interscope - это компания, от бизнеса с которой немедленно должна отказаться Time Warner”. Тупак также рассматривался как артист, которого Interscope должна “выбросить за борт”. Но имелось и компромиссное решение, которое могло создать видимость изоляции Interscope от него, и такое решение, очевидно, имело смысл для всех, вовлеченных в это, кроме Тупака.

Шуг Найт хотел получить Тупака в Death Row уже некоторое время, хотя сначала он не был его сторонником. “Его не интересовал Тупак-Артист, - говорит продюсер, который знает Шуга. - Но когда Тупак приобрел дурную славу головореза (thug), когда его назвали насильником, после всех этих ссор... С его проблемами он стал более привлекательным для Шуга”. Найт сделал Тупаку предложение о сотрудничестве с благословения Interscope. Администратор, который работал с Interscope, вспоминает, как Iovine говорил Найту: “Возьми этого парня, возьми его, пожалуйста. Он вышел из-под контроля. Ты сможешь управлять им. Возьми его”. Watani Tyehimba помнит встречу, в которой приняли участие Тупак, Найт, Iovine и он сам. Iovine говорил о том, что Тупаку имеет смысл работать с Dr. Dre, настойчиво убеждал его подписать контракт с Death Row. Tyehimba был сильно удивлен, но Iovine объяснил, что между Interscope и Death Row существуют “уникальные отношения” - обретение Тупака компанией Death Row не будет означать существенных потерь Interscope. Точный характер этих “уникальных отношений” может представлять интерес для федеральных властей, расследующих возможные преступные действия в Death Row.

Шуг Найт всегда делал все возможное, чтобы выглядеть независимым бизнесменом. Например, он хвастался, что Death Row, в отличие от других маленьких компаний, владеет мастер-копиями (оригинальными записями альбомов). Так как долгосрочная ценность рэп-записей сомнительна, владение мастер-копиями это больше вопрос эго, чем экономики, объяснили мне музыкальные продюсеры, а в случае с Death Row “это было важно для поддержания имиджа, чтобы можно было говорить, что они находятся в собственности черных”. Но фактически мастер-копии Death Row использовались в качестве обеспечения для получения ссуд и авансов от Interscope. Действительно, сначала Death Row материально зависела от Interscope. Хотя Найт и имел большую самостоятельность, он и Iovine работали вместе. “Это были Джимми и Шуг, Джимми и Шуг”, сказал мне кто-то, кто хорошо знал их обоих. Так как никто не хотел говорить Найту что-либо, что могло “зажечь его запал”, именно Iovine имел дело с Найтом. Отношения были очень практическими. Промоушн и маркетинг для Death Row осуществлялись служащими Interscope. Если продюсерская компания делала видео для Death Row, контракт вполне мог бы быть с Interscope. Близость между этими двумя компаниями была подчеркнута и их физической близостью. До прошлого года они располагались через зал напротив друг друга в офисном здании в Westwood.

Возможно, на схеме организационной структуры это выглядело бы как перемещение Тупака из одного квадратика в другой, но для Тупака переход из Interscope в Death Row через зал, был равнозначен входу в совершенно другой и гораздо более зловещий мир. Широко считается, что одним из главных инвесторов Death Row был наркоторговец Майкл ‘Harry-O’ Харрис (Michael ‘Harry-O’ Harris), который отбывал наказание за торговлю наркотиками и покушение на жизнь. Он, как считают, обеспечил стартовый капитал для Death Row. Найт и адвокат Харриса Дэвид Кеннер (David Kenner), который также стал адвокатом Death Row, как предполагается, защищали интересы Харриса. Ходили слухи, что компания долгое время использовалась для отмывания денег, полученных от продажи наркотиков. Кроме того, говорили, что были отказы со стороны Найта, и что Харрис был недоволен деловыми методами Найта. Сколько из этих историй достигли Iovine неизвестно. Он, конечно, знал о преступном прошлом Найта и его склонности к насилию, когда он впервые заключил сделку с Death Row, а по прошествии времени он узнал и о климате насилия, который царил в компании. Судебный процесс против Death Row и Interscope был начат от имени человека, затоптанного до смерти на вечеринке Death Row в начале 1995 г. Что касается финансирования Майклом Харрисом компании Death Row, то Iovine сказал федеральным следователям, что он слышал слухи об этом в 1994 или 1995 г., но только в декабре 1995 г., когда Харрис угрожал предъявить иск компании, заявляя, что ему принадлежит половина, Iovine принял его всерьез. Если это правда, то Iovine был странным образом изолирован, поскольку в музыкальных кругах Лос-Анджелеса о роли Харриса ходило много сплетен.

Действительно, летом 1995 г., за месяц до того, как Харрис напишет Iovine о своем намерении предъявить иск, глава музыкального подразделения Time Warner, Майкл Фукс (Michael Fuchs) предложил Харрису встретиться в тюрьме. Он пытался решить, должна ли компания уступить политическому давлению, связанному с гэнгста-рэпом, и продать свою долю в Interscope, и он полагал, что Харрис, а не Найт, лучше всего может авторитетно поговорить с Time Warner о будущем направлении Death Row. Встреча не состоялась потому, что администраторы Time Warner и правление директоров быстро решили, что компания должна избавиться от приносящих проблемы инвестиций, продав свою долю в пятьдесят процентов назад компании Interscope. Interscope смогла использовать этот отказ, продав эту долю MCA Music Entertainment (теперь известной как Universal), получив прибыль около ста миллионов долларов.

Найт пытался “соблазнить” Тупака (Death Row была ведущим рэп-лейблом, выпускающим один мультиплатиновый альбом за другим), но Тупак стойко отказывался оставить Interscope. Но летом 1995 г., когда казалось, что его заключение могло затянуться - даже на несколько лет, если ему не разрешат внести залог, он был в отчаянии как никогда. Именно в этот суровый момент Найт и, очевидно, Iovine также, увидели возможность устроить все как им хотелось. Возможность присоединения Тупака к лейблу стала не только привлекательной, но и жизненно важной для Death Row. Одной из самых больших звезд компании Snoop Doggy Dogg, предстояло предстать перед судом по обвинению в убийстве, а на улицах ходили слухи, что Dr. Dre собирается уйти. (Dre действительно уйдет к началу 1996 г.) Death Row не могла позволить себе потерять обоих артистов. И Найт, конечно, знал, что Тупак после тюрьмы будет популярен больше, чем когда-либо, станет более “реальным” для своей аудитории, чем он был прежде.

Несмотря на то, что Interscope выплатила Тупаку аванс в шестьсот тысяч долларов в течение девяти месяцев в тюрьме, он был без гроша. По словам Tyehimba, казалось, что существовала очевидная синхронность в действиях. Interscope не хотела или не могла предоставить Тупаку достаточно средств. И поскольку Найт становился все более назойливым, Interscope “вынуждала нас уйти в Death Row”, говорит Tyehimba. Найт в сопровождении адвоката Death Row Дэвида Кеннера, который начинал играть главную роль в компании, далеко выходя за чисто юридические задачи, несколько раз ездил в Dannemora, чтобы посетить Тупака. Найт обещал решить наиболее тяжелые проблемы Тупака. Согласно нескольким людям, близким к Тупаку, Найт утверждал, что Кеннер мог бы разобраться с юридическими проблемами и добиться разрешения внести залог. Найт далее обещал, что он оплатит некоторую часть залога и, что более важно, сделает Death Row поручителем. Найт поклялся, что он сделает Тупака суперзвездой, намного большей, чем он был с Interscope. И он решит финансовые проблемы Тупака. Он даже купит Афени дом. Это был щедрый жест. Но козырем Найта, видимо, было то, что только он один мог предложить Тупаку ауру гангстерского могущества. Хотя Тупак утверждал, что он уже перерос роль гангстера, пребывание в Dannemora заставило его почувствовать себя более уязвимым, чем когда-либо. “Он хотел выйти из тюрьмы, и ему был нужен лейбл, который мог бы поддержать его, - говорит друг, который посещал его в тюрьме тем летом. - Приходилось иметь дело с улицей, а Шуг имел власть на улице".

Тупак размышлял о стрельбе в студии Times Square и о том, что было, по его мнению, подставой Jacques Agnant’а. Он также подозревал людей, которые были в студии той ночью: Андре Харрелл (Andre Harrell), теперь глава Motown; главный администратор Bad Boy Entertainment Шон ‘Паффи’ Комбс (Sean ‘Puffy’ Combs); рэппер Кристофер Уоллис (Christopher Wallace), известный и как Biggie Smalls и как Notorious B.I.G.; и другие. (Они все отрицали любую причастность.) Man Man сказал, что сначала Тупак не считал, что Biggie, который был его хорошим другом, и приходил навещать его, когда он выздоравливал от ран, был причастен к этому каким-либо образом. “Но когда Тупак был в тюрьме, он получал письма от людей, говорящих, что Biggie имел некоторое отношение к этому, он начал думать об этом, это росло - и как только это получило огласку, пришлось что-то делать”.

Watani Tyehimba, Stewart Levy и Charles Ogletree, все они говорят, что спорили с Тупаком о его решения уйти в Death Row. “Тупак сказал нам: 'С каждым из вас одна неприятность - вы слишком хорошие'”, вспоминает Levy. Tyehimba рассказал мне, что на последней встрече в тюрьме Тупак обнял его, заплакал и сказал: “я знаю, что продаю свою душу дьяволу”. Кеннер составил проект рукописного трехстраничного соглашения, которое Тупак должен был подписать. На той же неделе по ошеломляющему совпадению нью-йоркский Апелляционный суд предоставил ему разрешение внести залог. (Деньги предоставлялись компанией Interscope и подразделением Time Warner, хотя Тупак имел дело с Шугом.) Найт и Кеннер прибыли на частном самолете и белом лимузине, чтобы забрать Тупака. По словам человека, знакомого с этими переговорами, Тупаку было дано “устное освобождение” от контракта с Interscope, что в очередной раз подчеркивает степень близости между Interscope и Death Row. Что касается рукописного документа Кеннера, то Ogletree, который увидел его гораздо позже, говорит: “Это не был законный контракт..., было бы абсурдом, если бы человек, имеющий возможность подумать, согласился на те условия. Он подписал это только потому, что был в тюрьме. Тупак говорил: 'Моя свобода - все. Если вы сможете дать мне мою свободу, вы получите доступ к моему артистическому продукту'".

Искусством и жизнью Тупак Шакур инстинктивно раздвинул привычные границы, и когда он вышел из тюрьмы и присоединился к Death Row, этот импульс был усилен. Он подолгу работает (по девятнадцать часов, несмотря на употребление в огромных количествах алкоголя и марихуаны), он станет самой большой звездой, он станет “суперсилой” в мире гэнгста-рэпа, в котором доминирует Death Row. Всего девять месяцев назад он скажет: “жизнь головореза для меня мертва”. Теперь же он охвачен ей. “Пак был словно хамелеон, - говорит Syke, выражая общее впечатление его друзей. - Независимо от того, что было вокруг него, именно в это он и превращался. И когда он попал в Death Row, он постарался стать этим”. Одновременно с тем, что Тупак преступил много социальных границ, он притягивал к себе людей, которые с разной степенью успеха пытались смягчить его поведение.

Но когда он пришел в Death Row, он фактически оставил позади всех “опекунов” - среди них Watani Tyehimba, Karen Lee, Man Man, даже свою жену Кейшу. (Их брак позже будет аннулирован.) Yaasmyn Fula, которая была одним из немногих старых друзей, кто остались близки к Тупаку, говорит, что он был “не таким. Это был абсолютно другой менталитет солдата. Он был очарован этим из-за отсутствия мужской фигуры, способной сказать: 'Оставь это'”. “Он всегда искал отца, - говорит Watani Tyehimba, - немного во мне, немного в Мутулу. Но что ему было необходимо, так это один отец с хорошими и плохими чертами, а не соединение”. Со временем Тупак встретил человека, который сказал, что он его отец (бывший член Черных Пантер по имени Билли Гарланд (Billy Garland)). Он появился у больничной кровати Тупака в Нью-Йорке после того, как в Тупака стреляли в фойе студии Times Square, однако эта встреча не смогла удовлетворить его.

Но он нашел эту связь в Шуге Найте, как многие считали, особенно когда видели их вместе - стройного, гибкого молодого человека, сопровождаемого массивной фигурой.

Тупак и Найт были практически неразлучны на протяжении месяцев после выхода Тупака из тюрьмы; они долгими часами работали вместе в студии, общались в свободное время. Один из друзей Тупака вспоминает, как он наблюдал за тем, как Тупак исполнял песню к фильму Gridlock'd “You Ain't Never Had a Friend Like Me” (“У тебя никогда не было такого друга как я”). Комбинация Тупака и Найта, кажется, становилась все более взрывоопасной. Некто, хорошо знавший Найта долгие годы, обращает внимание на то, что когда Тупак пришел в Death Row, его невоздержанность стала даже более резко выраженной: причудливая одежда, золотые и бриллиантовые драгоценности (особенно тяжелые медальоны, украшенные бриллиантами и рубинами, с символом Death Row - фигуры на электрическом стуле), Роллс-Ройсы (было куплено четыре штуки, чтобы отпраздновать оправдание Snoop Doggy Dogg по обвинению в убийстве), большое количество женщин. До Тупака, говорит один знающий человек, “Death Row не имела реальной звезды. Они имели Снупа и Dre - эстрадных артистов. Снуп мог спокойно сидеть в углу, - он показывает в конец ресторана, в котором мы сидим, - но если бы Тупак был здесь, он устроил бы такой шум. Люди говорили бы: 'Это - Тупак!' Он имел ауру звезды. Шуг видел это, и ему это нравилось. Неожиданно появились фотографии Шуга вместе с Тупаком, кормящими друг друга”.

Как только Тупак вышел из тюрьмы и присоединился к Death Row, он, вероятно, сделал больше чем любой другой, чтобы подлить масла в огонь вражды между рэпперами Восточного и Западного побережья, о которой много говорилось. Несмотря на вызывающее поведение, браваду и клевету по поводу честности, эта вражда была прежде всего из-за денег. Рэп возник на Востоке, но, начиная с конца восьмидесятых, гэнгста-рэпперы из Лос-Анджелеса были более успешны. Тогда компания Bad Boy Паффи Комбса, которая была основана в Нью-Йорке, начала выпускать свою собственную версию гэнгста-рэпа, который по заявлениям Запада был неоригинальным.

Watani Tyehimba сказал мне, что гнев Тупака к Biggie Smalls, наиболее успешному рэпперу Паффи, во многом был основан на профессиональной ревности: Тупак был в тюрьме, и сингл Biggie “One More Chance” был на первом месте в чартах. В интервью журналу The Source в марте 1996 г. Тупак заявил, что он спал с женой Biggie, певицей Faith Evans, и дошел до того, что насмехался над Бигги по этому поводу в песне: “I fucked your bitch, you fat motherfucker” (“я трахал твою суку, жирный ублюдок”). Некоторые из тех, кто был близки к Тупаку, были потрясены этим недоразумением с Faith Evans. (Она отрицает, что это когда-либо имело место.) “В этой войне побережий беспокоило то, что кое-что вышло из-под контроля, эта широкая огласка, но братья на улице думали, что что-то действительно происходит, и они собирались умереть за это, - утверждает Syke. -Пак был подобен человеку, начавшему пожар, который вышел из-под контроля”. Пока война побережий была просто устной, это было полезно для маркетинга. Но это, возможно, переросло в реальное желание мести со стороны Найта, так как он, говорят, обвинял Паффи в убийстве близкого друга.

Вражда перешла в новую плоскость на Рождественской вечеринке в 1995 г., которую организовала Death Row в особняке Chateau Le Blanc в Hollywood Hills. Музыкальный промоутер из Нью-Йорка, Марк Энтони Белл (Mark Anthony Bell), который являлся партнером Паффи Комбса, говорят, был заманен наверх в комнату, где выпивали Найт, Тупак и их окружение. Утверждается, что Белла привязали к стулу и допросили об убийстве друга Шуга, выведали у него адрес Паффи и его матери. Его избили бутылками из-под шампанского, а Найт, как говорят, помочился в кружку и велел Беллу выпить. Белл получил компенсацию в шестьсот тысяч долларов от Death Row и отказался снять обвинения. Но друг Белла сказал мне, что встретил его на Ямайке через месяц после инцидента, и Белл сказал ему: “я буду здесь, пока не выздоровею. Они меня здорово отделали!” Люди, которые были с Тупаком в последнем году его жизни, не удивлены, что он был вовлечен во что-то подобное. “Когда Тупак был с Шугом, - говорит один друг, - Шуг делал все, чтобы он вел себя как гангстер”. Он вспомнил еще один инцидент весной 1996 г., когда один продюсер сказал, что хочет уйти из Death Row вместе с Dr. Dre. “Он вышел окровавленный, - сказал друг Тупака. - Тупак был частью этого. Он должен был показать Шугу, из чего он был сделан”.

“Тупак всегда хотел быть лидером, а не последователем, - говорит Preston Holmes, президент Def Pictures, который работал с Тупаком над фильмами “Juice” и “Gridlock'd”. - И чтобы быть на вершине, он должен был действовать определенным образом - трахать много женщин, наезжать на кучу парней, говорить много дерьма. Я беседовал с ним в тот период, он скажет: 'гэнгста-рэп мертв'. Я думаю, он пытался разобраться в себе”.

В феврале Тупак решил открыть свою собственную компанию Euphanasia, и он попросил своего старого друга Yaasmyn Fula прибыть в Лос-Анджелес, чтобы управлять ей. Fula начала пытаться привести в порядок дела Тупака. “Мы не получали копии бухгалтерских документов, - говорит она. Мы просили их, а они посылали подарки”, например, автомобиль. “Я чувствовала, что над нами висело темное облако. Я знала, что многое было неправильно, но Пак говорил: 'Yas, можешь мне об этом больше не говорить, я знаю, что я делаю'”.

Fula чувствовала, что Афени, от которой она все больше отдалялась, была под впечатлением от внимания Найта и его щедрости. Подписание Тупаком контракта с Death Row изменило жизнь его семейства даже больше, чем его контракт с Interscope. “Раньше они жили в бедности, волнуясь о следующем куске пищи, о том, как оплатить арендную плату”, - говорит Fula, но теперь они уже несколько месяцев жили в элегантном отеле Westwood Marquis, без проблем оплачивая астрономические счета. “Пак чувствовал, что это семейство - его проклятье, - говорит Fula, - хотя он и любил их. И поскольку его успех рос, особенно в последний год, это чувство тоже росло. Они всегда были там”. Афени Шакур говорит, что “сначала Death Row обращалась с нами намного лучше, чем Interscope”. Но она также говорит, что не забывала о темной стороне Найта и Death Row. Она сказала мне, что Тупак не позволил ни Syke, ни своим молодым кузенам - Outlawz, которые ездили с ним и которых он поддерживал (один из них, Yafeu Fula, сын Yaasmyn, был убит через два месяца после убийства Тупака), подписать контракт с Death Row, потому что он “не хотел, чтобы кто-либо из них жил в рабстве”. Она также сказала мне, что когда Тупак предложил ей общаться с матерью Найта, она полагала, что он сделал это, чтобы защитить ее. “Мать Шуга была очень хорошей, - сказала Афени, - но я никогда не давала ее свой номер телефона. Мы обе понимали, что таковы правила войны”.

Документ, который подготовил Кеннер, а Тупак подписал в тюрьме, ставил условием не только, что он станет артистом Death Row, но также и то, что Найт будет его менеджером, а Кеннер - адвокатом. Для Кеннера, адвоката Death Row, представление Тупака было в лучшем случае наказанием, а в худшем - конфликтом интересов. И если Кеннер обладал долей собственности в Death Row, о чем долго ходили слухи в музыкальных кругах Лос-Анджелеса, но Кеннер это отрицал, конфликт был даже более очевиден. Это могло бы объяснять то, как он - белый адвокат, специалирующийся на уголовных делах, выигравший в восьмидесятых годах часть наиболее сложных дел Лос-Анджелеса, связанных с наркотиками, рэкетом и убийствами, но не имевший фактически никакого опыта в области индустрии развлечений - мог оказаться на вершине одного из самых модных рекорд-лейблов черной музыки. Кеннер, как теперь ясно, проник сюда через Майкла Харриса. Пол Палладино, частный сыщик, который близко работал с Кеннером несколько лет, сказал мне, что где-то в 1991 г. “Дэвид представлял Майкла Харриса с его апелляционным заявлением, и Харрис представил его Шугу”.

В своем так и не поданном иске против Death Row и Interscope Харрис утверждал, что в сентябре 1991 г. встречался в тюрьме с Кеннером и Найтом и обсуждал с ними условия его инвестиций в то, что позже станет Death Row. Харрис и Найт должны были стать равными партнерами, утверждал он, а Кеннер должен был оформить все документы и помогать Найту управлять корпорацией. (Найт и Кеннер отрицают это.) Как мне рассказали другие адвокаты, работавшие на Death Row, несколько лет Кеннер занимался своей юридической работой, и, казалось, не играл более широкой роли. Но к 1995 г. он стал, по мнению многих, своего рода “серым кардиналом”. По словам друзей Тупака, отношения между Найтом и Кеннером соответствовали знакомой модели: черный гангстер, имеющий доступ к улице, работал в тесной связке с белым “игроком”, связанным с рычагами власти в мире в целом. Найт мог носить кольцо с инициалами “M.O.B.” - “Member of Bloods (Член Bloods)” - но в чужих глазах Кеннер выглядел более крутым.

Дэвид Кеннер начал представлять Тупака в качестве его адвоката по гражданским и уголовным делам в Калифорнии, но Тупак также попросил и Charles Ogletree продолжать представлять его. Ogletree сказал мне, что он неоднократно писал письма в Death Row с просьбой показать контракт, который Тупак подписал в тюрьме, и заключить формальный контракт на более добросовестных условиях; но все его усилия, как сказал он, были “встречены молчанием и искажениями”. Ogletree также встретил сопротивление, когда попытался по просьбе Тупака уладить некоторые из его многочисленных гражданских судебных процессов. “Тупак вышел из тюрьмы без денег. Он говорил: 'я хочу разобраться с этим'. Я начал переговоры об урегулировании этого вопроса; он сказал: 'Так, у Death Row мои деньги, скажи им, чтобы прислали чек'”. Когда чек не пришел, продолжает Ogletree: “Я позвонил Кеннеру. Он ответил: 'Чек отправлен по почте'. Но чека опять не было и он скажет, что посылал его через FedEx. Когда чек так и не пришел, он скажет, что посылал его телеграфом”. Ogletree добавляет: “Нам надо было разорвать сделку, но это было невозможно. Нам было необходимо найти компанию грамзаписи. Тупак думал, что у него нет другой жизни за исключением данной ему Death Row”.

В конце весны, по словам Ogletree, Тупак тщательно готовил свой уход. “Он имел Euphanasia, Outlawz, дела со съемками фильмов - он строил что-что, что должно было стать частью одного целого... У него была стратегия - идея состояла в том, чтобы сохранить дружественные отношения с Шугом, но отделить свой бизнес. “Прецедент ухода Dre с Death Row не особо ободрял. Администратор музыкального бизнеса, друживший с Dre, говорит, что Dre ушел, потому что ему не нравились “деловые методы” Найта. Dre отказался от своей доли в компании в обмен на относительно мягкое финансовое соглашение, а Interscope облегчила его уход, заключив с ним новый выгодный контракт. “Посмотрите на Dre, - говорит Ogletree. - Такой блестящий, творческий музыкант. Он основал Death Row, а чтобы выйти ему пришлось уступить практически все... Тогда, что же требовалось от Тупака, самой модной звезды, чей успех все еще возрастал?” С юридической точки зрения, по словам Ogletree, это было не так уж трудно: контракт, подписанный в тюрьме, мог быть оспорен. “Но вам же еще жить после этого... Вопрос был в том, как уйти целым и невредимым, сохранив здоровье”. “Я помню его как раз перед двадцатипятилетием, - продолжает Ogletree. - Этот день казался ему великолепным. Он никогда не думал, что доживет до двадцати пяти - но в его глазах была печаль, потому что его все еще связывали эти цепи. Это не то место, где он хотел бы быть. Я сказал: 'Ты можете быть всем, чем хочешь'. Он сказал: 'Я могу стать адвокатом?' Я ответил: 'Ты будешь чертовски хорошим адвокатом!' Я послал ему свитер Юридической Школы Гарварда”.

Почти все лето Тупак был на съемах фильма “Gang Related”, в котором он снимался с Джеймсом Белуши. После того, как съемки закончились, Тупак решил отпраздновать это событие и пригласил одну из своих адвокатов - Shawn Chapman - на ужин в отель Peninsula в Беверли Хиллс. Хотя он долго встречался с Kidada Jones, дочерью Quincy Jones, это не мешало ему флиртовать с Chapman. Она помнит его уезжающим из Peninsula в темно-синем Роллс-Ройсе с опущенной крышей, в котором играла песня Синатры “Fly Me to the Moon”. Это был беззаботный романтический перерыв и одновременно переход к серьезному бизнесу, которым занимался Тупак.

Всего несколькими днями ранее, 27-ого августа, Тупак разорвал критическую связь с Death Row. “Он провел весь день на съемках, а всю ночь в студии, - вспоминает Fula. - Он послал нас в студию, чтобы забрать кассеты, которые он записал ночью - он хотел их послушать. Они ответили “нет”, сказав, что Кеннер не позволит. Пак очень разозлился! Он уволил Кеннера... Я напечатала письмо... и он дал мне поручение нанять другого адвоката”. “Тупак ждал гораздо дольше, чем мне бы хотелось, - говорит Ogletree. - Но более опытным друзьям Тупака увольнение Кеннера показалось слишком поспешным. Syke не знал, что случилось, пока я не рассказал ему, после чего он долго смотрел на меня, как будто ему было трудно переварить эту информацию. Потом он несколько раз пробормотал: “Он уволил Кеннера?” “Тупак был замечательным, но он не был достаточно хитрым, - говорит другой друг. - Он не понимал, или отказывался понимать то, что знал любой человек с улицы - вы не можете уволить Кеннера, вы не можете оставить Death Row”. Говорят, что Шуг Найт теперь утверждает, что разногласия у Тупака были с Кеннером, а не с ним.

Найт планировал большую вечеринку в своем клубе “662” (на кнопочном телефонном аппарате это соответствует инициалам “M.O.B.”) в Лас-Вегасе 7-ого сентября после боксерского боя тяжеловесов между Майком Тайсоном и Брюсом Селдоном. Предполагалось, что Тупак должен прийти вместе с людьми из Death Row. Однако он только утром вернулся в Лос-Анджелес из Нью-Йорка и решил, что не поедет в Лас-Вегас; он сказал Fula, что вместо этого собирается в Атланту, чтобы уладить проблемы с какими-то родственниками. Но всего через несколько часов она узнала, что он изменил планы; Найт в конце концов убедил его приехать в Лас-Вегас.

После практически не состоявшегося боя - Тайсон нокаутировал Селдона меньше чем за две минуты - Найт, Тупак и их окружение на выходе из M.G.M. Grand натолкнулись на Орландо Андерсона (Orlando Anderson), являющегося, предположительно, членом Southside Crips, давнишних врагов Bloods. Согласно показаниям, которые позже будут зафиксированы детективом из Полицейского Департамента Комптона, за месяц до этого или раньше какой-то член Crips отнял у члена Death Row его медальон с символом компании; здесь, в отеле, пострадавший шепнул Тупаку, что вором был Андерсон. Тупак, а следом за ним и Найт с остальными, погнались за Андерсоном; напали на него, били и пинали его, пока не прибыли охранники отеля и не прекратили драку. Тупак быстро поехал в свой отель, а затем снова присоединился к другим. Приблизительно через два часа после драки их длинная колонна автомобилей была на пути к клубу Найта. Афени Шакур говорит, что Kidada Jones, которая была в Лас-Вегасе той ночью, сказала ей, что Тупак хотел сесть за руль своего “Хаммера”, скорее похожего на боевую машину; но Найт настаивая на том, что им необходимо обсудить какие-то вещи, уговорил Тупака поехать с ним.

Найт сидел за рулем своего черного B.M.W., а Тупак ехал на переднем пассажирском месте с опущенным стеклом. Бывший телохранитель Death Row сказал мне, что ситуация была нестандартной; обычно вооруженный телохранитель должен был бы ехать вместе с ними, а другие вооруженные телохранители ехали бы в автомобиле следом за ним. Этой ночью, однако, Найт и Тупак ехали одни. Outlawz были в автомобиле позади них с телохранителем, который был без оружия. Белый “Кадиллак” остановился рядом с B.M.W. Найта. Чернокожий человек, который в нем ехал, сделал тринадцать выстрелов из пистолета Glock .40 калибра в сторону пассажира, ранив Тупака, который попытался перебраться на заднее сиденье. Найт (по его собственным показаниям) пригнул его. В Тупака попали четыре раза; был слегка задет лоб Найта. (Он потом будет утверждать, что пуля засела у него в голове.)

В больнице Тупака поместили в операционную, где врачи удалили ему поврежденное легкое, состояние оценивалось как “критическое”. По словам его матери и других, кто видел его в следующие несколько дней, он был без сознания и к тому же под действием обезболивающих. Через несколько недель после этого Найт в интервью журналу “Time” утверждал, что, когда он сидел у кровати Тупака, тот “обратился ко мне и мне и сказал, что любит меня”. Тупак умер во второй половине дня 13-ого сентября. Афени говорит, что доктора пытались реанимировать Тупака несколько раз, и, что после этого она велела им прекратить попытки. Позже она сказала мне, что когда он метался на больничной койке, она предполагает, что он пробовал сказать одному из своих кузенов, что хочет, чтобы тот “выдернул вилку из розетки”. Она также неоднократно говорила, что “Тупак не хотел бы жить инвалидом”.

9-ого марта (1997 г. - прим. МарСа), спустя шесть месяцев после убийства Тупака в Лас-Вегасе, Biggie Smalls, который был назван Тупаком предателем и объявлен смертным врагом, был застрелен в своем автомобиле после музыкальной вечеринки в Лос-Анджелесе. Как и в случае с убийством Тупака, не было произведено ни одного ареста. Помимо того, что полиция Лас-Вегаса осуществляла лишь вялые действия по раскрытию убийства Тупака (например, они осуществили только формальную попытку допросить кузенов Тупака, которые ехали в автомобиле следом за Найтом), также известно, что в этой группе свидетелей, как и в целом в их среде, предоставление информации полиции является табу. Когда Найт давал интервью “Primetime Live”, он сказал, что даже если он и знал бы, кто стрелял в Тупака, он не стал бы говорить. “Мне не платят за раскрытие убийств”, заявил он.

Имелось много теорий о том, кто убил Тупака. Один из наиболее распространенных слухов, который начал циркулировать вскоре после убийства Тупака и сохранился до сегодняшнего дня, что сам Найт имел некоторое отношение к убийству. В середине марта он дал интервью в тюрьме для “America's Most Wanted” и сказал, что он не имеет к этому никакого отношения. Но многие из тех, кто были близки к Тупаку, продолжают подозревать, основываясь только на косвенных уликах и своем понимании улицы, что именно попытка оставить Death Row привела его к смерти. Dre сумел это сделать, но только отказавшись от любых требований к Death Row. Ветеран музыкального бизнеса, который был близок к Dre, сказал мне, что “если бы Тупак оставил Death Row..., это было бы хуже, чем разрушение - это оскорбление. Это - публичная пощечина. Это нетерпимо. 'Я сделал тебя, а ты собираешься уйти от меня? Через шесть месяцев после того, как Dre сделал это?' В другой культуре люди просто предъявили бы вам иск".

Несколько последних месяцев Найт держал удары одного разрушительного разоблачения за другим. Los Angeles Times сообщила в октябре, что он дал контракт дочери представителя районного прокурора Лоуренса Лонго (Lawrence Longo), который помог ему добиться условного освобождения по делу о покушении, а также, что Дэвид Кеннер арендовал дом за девятнадцать тысяч долларов в месяц на Малибу у семейства Лонго, где сейчас живет Найт. (Лонго отрицает любые грехи.) Потом в декабре Los Angeles Times сообщила, что Стив Кэнтрок (Steve Cantrock), бухгалтер Death Row и руководитель лос-анджелесского офиса Gelfand, Rennert & Feldman, подразделения Coopers & Lybrand, подписал документ, в котором говорится, что он украл четыре с половиной миллиона долларов у Death Row. Кэнтрок, как считают, рассказал федеральным следователям, что он был приглашен в дом в San Fernando Valley, где собрались Найт, Кеннер и другие, что его заставили встать на колени, и, опасаясь за свою жизнь, он подписал рукописное признание, которое Кеннер составил прямо на месте. (Найт говорит, что сила не применялась. Кэнтрок отрицает кражу денег.) Кэнтрок, который сейчас скрывается, был выгнан из фирмы. Он, как сообщали, был посредником между Найтом и лицами, которые, предположительно, имели отношение к организованной преступности. Федеральные следователи, по сообщениям, исследовали возможные связи между Death Row и преступными группировками в Нью-Йорке и Чикаго.

Когда в феврале были высланы повестки в федеральный суд присяжных, они фокусировались не только на роли Найта, но также и на Кеннере. В середине апреля Афени Шакур подала иск с обвинениями в вымогательстве против Death Row, Шуга Найта и Дэвида Кеннера, утверждая, что они участвовали в заговоре с целью обокрасть Тупака. Иск включил обвинение Кеннера в злоупотреблении служебным положением и нарушении обязанностей доверенного лица, утверждая, что его юридическое представление Тупака было в конфликте с его собственными интересами, поскольку Кеннер, как утверждается в иске, был одновременно поверенным Death Row и ее владельцем. Несколько людей, знакомых с ситуацией, говорят, что иск вот-вот будет улажен, и что в этом помогла Interscope.

После смерти Тупака Interscope неоднократно пыталась успокоить Афени. В октябре, когда она угрожала блокировать выпуск последнего альбома Тупака, именно Jimmy Iovine встретился с Афени и ее адвокатом Ричардом Фишбейном (Richard Fischbein) и согласился, что Interscope сразу же заплатит ей три миллиона долларов, а потом и остальные. И это Interscope, а не Death Row, оплатила поминальную службу для Тупака в Атланте в ноябре. Interscope, в известном смысле, представляет собой модель корпоративной ответственности. Действительно, в корпоративном смысле это даже больше, чем необходимо. Тупак не был официально артистом Interscope, в конце концов. Но администраторы Interscope могут чувствовать уровень ответственности за то, что толкнули Тупака в руки Шуга. Существует также неоспоримое деловое объяснение, почему Interscope должна делать все возможное, чтобы подавить стычки между семьей Тупака и Death Row. Как объяснил один адвокат, хорошо знакомый с ситуацией, если бы Афени не получила то, что она хотела от Death Row, она предъявила бы иск не только Death Row, но также и Interscope, основываясь на теории, что компании были слишком сильно связаны. Стать субъектом данного судебного процесса, едва ли может быть привлекательной перспективой для Interscope - особенно в свете продолжающегося криминального расследования в Death Row.

Если Interscope выйдет невредимой из федерального расследования, уничтожение Шуга Найта могло бы хорошо доказать покровительство. “Совместные предприятия столь же успешны, как их действия экономны”, указывает администратор, близкий к Interscope, а в Death Row, расходы был “неприличными”. “Если они могут перемещать активы Death Row в пределах Interscope, они выйдут благоухающими словно розы - и при этом без непредсказуемых Шуга и Кеннера”.

Пару месяцев назад сообщалось, что компания Seagram, стоящая над Universal, рассматривает возможность покупки за 350 миллионов долларов половины Interscope, которая уже не принадлежит Universal. Это означает колоссальную прибыль для Iovine и Field’а. Шуг Найт нанял Милтона Граймса (Milton Grimes), который защищал Родни Кинга, представлять его в федеральном расследовании. Граймс доказывает, что Death Row не работала в вакууме. “Их деньги получены от Interscope и от MCA, и она - Interscope - участвовала в этом. Так что, если собираетесь обвинять, то обвиняйте индустрию, а не только этот черный бизнес”. То, что Interscope широко считается наиболее успешным новым лейблом со времен Geffen Records, не может определяться исключительно ее связью с Death Row. Interscope имеет чрезвычайно успешные рок-группы, включая Nine Inch Nails, Bush и Wallflowers, а также поп-группы No Doubt и God's Property. Но Death Row спасла их от их раннего затруднительного состояния и поставляла один мультиплатиновый альбом за другим. И наследство, перешедшее от Death Row к Interscope, весьма богатое. “Death Row служила удивительную службу для Interscope, - сказал мне один администратор. - Она помогла попасть им в бизнес черной музыки. Сегодня, что бы ни случилось, они уже имеют это. Люди в этом сообществе чувствуют, что они дали мощь черному человеку. Они дали независимость черному человеку. Они дали деньги черному человеку”. Iovine и Field сделали ставку на Шуга Найта и Dre, когда другие компании отказались. Они оправдывали то, что они делали, ссылаясь на Первую Поправку и на их веру в предоставление шанса черным артистам и бизнесменам с улицы. Но Death Row не была зоной предпринимательства. И любой, кто подошел слишком близко, мог предсказать, что придется заплатить за культивирование гангстеризма - в лирике, в социальном поведении, и, возможно, в деловых методах также. Тупак, конечно, заплатил самую большую цену из всех.

Отредактировано SacurA (2007-04-19 19:48:10)

Вечная память!!!Светлая память!!!